Ключ №9: "Преданность тебя погубит". Желательно ХЭ.Название: Возвращение
Автор:
Синяя_звездаФендом: Агора (к/ф)
Рейтинг: G
Жанр: где-то рядом пробегали drama и romance
Персонажи: Орест/Гипатия, НМП
Предупреждения: исторические ляпы цветут куда более буйно, чем в каноне. Не смотрите на имя НМП, автор не пытался на что-либо намекать, он просто пока плохо ориентируется в римских/византийских именах. OOC, невменяемость стиля. Happy end в избранном каноне вряд ли возможен, но на данном этапе главного героя теоретически ожидает несколько вполне счастливых месяцев. Автор обещает в следующий раз быть внимательнее и осторожнее
Дисклеймер: все коммерческие права не у нас
Размещение: с моего разрешения
От автора: нежно люблю канон, пытаюсь помнить и о нём, и о реальной исторической обстановке, но пока что не получается. Нижеизложенное – попытка прописать одну из множества «missing scene» канона (в данном случае время действия – около 412 г., именно тогда Орест был назначен префектом Египта), отбросив в сторону реальное обоснование.
Расставаться с друзьями всегда грустно.
Расставаться с друзьями всегда грустно. Даже если ты возвращаешься из долгого путешествия длиною в верную службу, завоёванное возвышение и принятие новой веры. Даже если ты возвращаешься в тот дом, где живёт самая близкая тебе душа.
- Не сказал бы, что ты выглядишь радостным, - сидевший напротив Ореста мужчина с громким стуком поставил кубок и живо изобразил укоризненную мину.
- Разве могу я радоваться прощанию с великим человеком? – Орест попытался взять ироничный тон, но с первых же слов понял, что это бесполезно. Трудно ожидать, что опытный политик поверит в плохую игру; а на хорошую не осталось сил.
- Ты ведь так ждал назначения, высокородный префект? – собеседник явно был настроен скептически. А может, ему просто не хотелось омрачать встречу всеобщим бесполезным унынием. – Разве не ты рвался в Александрию? И не ты ли постоянно посылал туда письма и благодарил Бога, когда получал ответ? И не ты ли…
- Довольно! – раздражённо махнул рукой Орест, чувствуя себя ребёнком, которого старшие отчитывают за кажущуюся непоследовательность – много таких разногласий случается между детьми и родителями, очень много. – Я буду благодарить Его и тогда, когда сойду на землю Египта и…
- Отправишься к женщине-философу? – с улыбкой перебил Ореста его друг. – И прошу, не надо этого мученического выражения на лице, я же не язычник, посылающий на смерть благородного христианина.
Префект поморщился: подобные аллюзии до сих пор претили ему – слишком живо было воспоминание о разрушении сокровищницы мудрости минувших веков; слишком много значили уроки юности; слишком хорошо он знал благородство избранных язычников и низость некоторых христиан.
- Сервий, ты не желаешь понимать?
- Отчего же? Напротив – возможно, я понимаю тебя лучше всех прочих в этом городе, - Сервий усмехнулся, - а потому предостерегаю: преданность тебя погубит.
Оресту стоило огромных усилий с невозмутимым видом допить вино, чтобы не дать другу лишнего повода для упрёков.
- Преданность губила даже святых; не будет ли в таком случае достойным истинного христианина оставаться преданным и уповать на милость небес?
- Святых… - Сервий демонстративно вздохнул, - ты забываешь, что мы не монахи и не священники. К тому же общение с язычницей может дорого стоить «истинному христианину», если он возглавляет переполненную истовыми христианами область.
Когда-то Орест мгновенно вспыхнул бы, услышав подобные слова; префект только чуть заметно изменил тон.
- Цель стоит усилий.
- Жаль, что я едва ли когда-нибудь встречусь со знаменитой Гипатией, - неожиданно добродушно произнёс Сервий. – Мне хотелось бы увидеть женщину, которая покорила стольких доблестных мужей не красотой, а разумом.
- Двери её дома всегда открыты для ищущих истину, - вполне серьёзно отозвался Орест.
Ответ Сервия был достаточным доказательством того, что политик действительно считает Ореста своим другом.
- Надеюсь, тебе хватит сил, чтобы охранять эти двери и этот дом.